НОВАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

 Отправлено: 10.12.08 08:53. Заголовок: Человек для права или право для человека?

ПО ЗАКОНУ ИЛИ ПО СОВЕСТИ?

Я очень уважаю Валерия Зорькина и как человека, и как юриста, и как председателя Конституционного Суда за его принципиальную позицию. Поэтому хотел бы поразмышлять над его статьёй «Право – для человека», опубликованной в «Российской газете» 25 ноября 2008 года.

Человек для права или право для человека?
В этой, казалось бы, простой формуле скрыт глубокий мировоззренческий смысл. Если мы, следуя гуманистической традиции, говорим, что право – для человека, то право превращается в некую произвольную возможность, которую можно менять по чьему-либо усмотрению, исходя из политической, социальной или экономической конъюнктуры. Право теряет смысл абсолюта, и превращается в средство манипулирования людьми. И почему тогда я должен подчиняться чьей-то манипуляции, которая всегда в интересах манипулирующего?!

Если же мы говорим, что «человек для права», то мы возводим право в некий абсолют, данный людям извне, как были даны 10 заповедей Моисею. Тогда это право вне обсуждений, как и законы шариата. Но в этом случае человек становится марионеткой. Хотя, может быть, он и был марионеткой всегда?

Понимая необходимость в некой мировоззренческой основе права, Валерий Зорькин ссылается на Всеобщую декларацию прав человека 1948 года. Но эта основа конвенциональна. Захотели люди, и предпочли другую основу – например, Венский конгресс. А чем он лучше?

В основе любой философии права всё равно лежит некий абсолют, будь то абсолютная идея Гегеля или нравственный императив Канта, Коран или Закон Божий.

Валерий Зорькин признаёт, что нынешний кризис это кризис доверия не только к финансовым институтам, но и к праву вообще, потому что оно позволило довести ситуацию до такой остроты.
Нынешний кризис это и кризис права, поскольку Закон должен следить за соответствием денежной массы и ценных бумаг их реальному обеспечению.
Но соблазн заработать на чужом доверии часто оказывается сильнее. Понятно искушение монополиста использовать своё преимущество и напечатать ничем не обеспеченные деньги или облигации.
Всё зиждется на вере. Все финансовые пирамиды держатся исключительно на доверии граждан. Но и на силе государства. Помнится, при Хрущёве заставляли покупать на зарплату облигации государственного займа, а спустя двадцать лет люди получали за них гроши.

Все мы постоянно видим, как наживаются на вере простых людей. Сколько граждан потеряли накопленные за всю жизнь честным трудом кровные деньги. Но для мошенников простые люди – «ботва», которую нужно стричь.
Но в итоге любая финансовая пирамида рушится, а вместе с ней и доверие к тем, кто её олицетворял. Вспомнить хотя бы ситуацию с ГКО 1998 года, или незабываемые слова о стоимости ваучера равной двум автомашинам «волга».

В.Зорькин признаёт, что «на руинах подорванного мирового доверия возобладает звериное право сильного со всеми катастрофическими последствиями».
Да так оно было и есть!
Разве вы не видите, что происходит в Ираке, в Афганистане, в Пакистане и в других «горячих точках». Кто сильнее, тот и прав. Законы устанавливает победитель.

Должно ли право ограничивать преимущества сильного, тем самым искажая законы природы? Ведь всё равно победит сильнейший.
Если не ограничивать право сильных и эффект «накопленного преимущества», то, говорит В.Зорькин, общество неминуемо попадёт в «ловушку неравенства».
Да общество всегда жило в состоянии неравенства!
Другое дело, приводило ли это к революции, или удавалось её избежать. Все говорили царю Николаю II о необходимости срочно менять ситуацию, чтобы избежать революции, но он ничего не предпринял, и в результате поплатился жизнью.

Валерий Зорькин признаёт несостоятельность мира, в котором деньги являются «мерилом всего, окончательным регулятором, эквивалентом общемировой власти».
А какой эквивалент может быть предложен на замену деньгам?
Идёт война – пока что финансовая! И победит в ней тот, в чьих руках печатный станок.

Каков может быть вклад права в разрешение нынешнего кризиса?
Я думаю – установление того самого «золотого стандарта» деньгам, чтобы не допускать необоснованных эмиссий. Но это невозможно. Потому-то США и отказались от «золотого стандарта» в 1971 году, как отказалась от «золотого червонца» и советская власть. Слишком уж велик соблазн нажиться на доверии людей!

В.Зорькин констатировал кризис классической либеральной доктрины права (равенство прав при неравенстве возможностей).
Может ли «естественное право» компенсировать естественное неравенство?
Пытаться, конечно, можно. Нужно создавать равенство стартовых возможностей и равенство возможностей осуществления политических прав. Но по большому счёту исправить естественное неравенство (да ёще с эффектом «накопленного преимущества») невозможно.
Даже если умный, но бедный, победит на экзаменах и поступит в институт, глупый, но богатый, всё равно будет учиться на платном отделении, а потом наймёт умного себе в работники.
Исходное фактическое неравенство можно и нужно сглаживать, но нивелировать полностью невозможно.

Некоторые люди настолько уверовали в неоспоримость капиталистической системы, что просто не хотят ничего искать. Успехи современного американского капитализма были основаны на трудовой этике протестантизма, в основе которой лежит доверие (вера). Но нынешний кризис разрушает иллюзии и побуждает искать новые формы социального устройства, основанные на вере.

Валерий Зорькин верит в провозвестие и истину (в великую новизну, привносимую историей).
А я лично вижу, что история повторяется. Всё повторяется. Я верю в цикличность (повторяемость) процессов.
Я уже давно говорю, что наступает время Нового Синтеза. Это объективная необходимость! Рад, что и Валерий Зорькин считает также.

Существует два основных взгляда на роль права в жизни общества. Одни считают, что право должно лишь законодательно закреплять уже сложившийся порядок вещей («асфальтировать протоптанные людьми дорожки»). Другие считают, что право является инструментом политики, и оно должно прокладывать эти самые «дорожки» и направлять по ним людей, создавая новый социальный порядок.

Как юрист-теоретик, В.Зорькин должен был бы придерживаться первого взгляда на роль права, но как председатель Конституционного Суда признаёт, что хотя Конституционный суд решает исключительно вопросы права, «было бы величайшим заблуждением делать отсюда вывод о том, что Суд оторван от политики».

Разумеется, в реальности эти две тенденции взаимопереплетены.
Как юрист, я, конечно, за верховенство Закона. Но как человек, я не могу не признать, что у нас право всегда было инструментом политики. Вспомнить хотя бы президента Ельцина, который приостановил работу Конституционного Суда и сместил Валерия Зорькина с поста председателя, когда независимая ветвь власти – Суд – отказался поддержать Президента в конфликте с Верховным Советом в октябре 1993 года.

В.Зорькин признаёт несостоятельность трактовки права, в которой право отождествляется с законом, что приводит к волюнтаризму.
Да, право власти это ещё не закон.
Я всегда говорю своим студентам, что Законы нужно не выдумывать, а открывать. Но деятельность законодателей по сочинению законов иногда просто дискредитирует и власть, и закон.

Почему в естественных науках законы открывают, а в политических выдумывают?
Лауреат Нобелевской премии, академик Петр Леонидович Капица был уверен: «К области общественных наук следует отнести и науку о высшей нервной деятельности человека... Только на этой научной базе можно искать правильные формы организации труда и досуга человека. И главное, только на научной базе можно создать здоровую и эффективную структуру общества».

Иногда принимаемые законы противоречат не только «естественному праву», но и здравому смыслу. Потому и складывается ситуация, когда, при всём желании, законы выполнить просто невозможно.
Выдумываемые людьми установления нужно называть не законами, а правилами. Однако властители, стремясь придать вес своим постановлениям, называют их законами, забывая, что важнейшая черта закона это стабильность. А у нас законы меняются чуть ли не каждый день. При всём желании уследить за изменяющейся нормативной базой просто невозможно.

Законодатели, похоже, иногда забывают, что в основе любого закона должны лежать нормы нравственности, а не политическая целесообразность или экономическая необходимость. Юридические законы произошли из законов моральных. Если закон несправедлив, то, несмотря на любые санкции, он саботируется!

Люди не нарушают закон не потому, что носят в кармане свод кодексов. Они руководствуются нравственным чувством, выраженным в «золотом правиле нравственности»: как хочешь, чтобы с тобой поступали, так и с другими поступай; чего себе не желаешь, того и другим не делай.

Похоже, только в России существует дилемма «по закону или по совести».
Объясняется это, на мой взгляд, тем, что в Западной Европе право возникло как право равных и свободных граждан. Я имею в виду Римское право. Это прежде всего договорное право как право равноправных сторон. И потому оно должно было быть справедливым (юрисдикция и означает справедливость). Иначе никто не стал бы им руководствоваться. Именно поэтому до сих пор используются юридические конструкции римского права (например, такие как сервитут).

В России право возникло как узаконивание господства над рабами, то есть узаконивание неравенства. А потому это право («Русская правда») было изначально несправедливым. Оттого и закрепилось в русском сознании, что закон несправедлив. Это нашло своё отражение в поговорках: «где суд, там и неправда», «закон – что дышло», «не по совести, значит и не по закону».

Что такое справедливость? – вопрос не праздный. На нём, быть может, всё мироздание держится. Существует ли Высшая Справедливость? Справедливо ли устроено мироздание? Что есть добро и что есть зло? И если не всё равно, как поступать, то кто и как оценивает наши поступки? – От решения этого вопроса вся жизнь человека зависит! Это ключевой вопрос человеческого существования!

Законы должны устанавливаться не по прихоти властей, а отражать закономерности человеческого общества и человеческой природы.
— Наши законы — всего лишь правила поведения. Они устанавливаются на основе представлений о необходимом и целесообразном, исходя из перспектив развития общества.
— А если эти перспективы ложные? Вдруг не туда идём? Чего хочет человек? И что есть человек? Какие нужны законы: законы братства, любви, взаимовыручки или закон силы, главенство своего брюха?
— Закон — это воля большинства!
— А если я оказался в меньшинстве? И что есть благо для человека? Что, вообще, есть благо? Разве мы знаем? А если не знаем, то как можем устанавливать то, в необходимости чего сомневаемся?
— Благо — это спокойствие и порядок, а законы служат поддержанию стабильности и порядка.
— Только вот почему-то войны составляют бóльшую часть истории человечества, преступность неуклонно растёт, а о маньяках-убийцах говорят с бóльшим интересом, нежели о святых. Зло гораздо привлекательнее, чем добродетель, во всяком случае, для большинства. А ведь именно это большинство устанавливает законы.
— Ты отказываешь в разумности большинству?
— Скажем так, я сомневаюсь. И потому предпочитаю свободу.
— Свобода, независимость… — иллюзия, чушь! Все мы от кого-нибудь или от чего-нибудь зависим. К тому же, человеческую свободу необходимо ограничить, иначе никаких свобод вообще не будет. Свобода существует в рамках закона; это тебе не вольность. Безграничная свобода только вредит. Человек страдает от свободы, ему нужен порядок. Стремление к подчинению в природе человека. — Депутат многозначительно поднял вверх палец. — Человеку нужна власть, чтобы ограничить его разрушительные инстинкты. И потому закон необходим, он благо.
— Да, когда справедлив. Но ведь вы часто принимаете несправедливые законы.
— Что ж поделать: то, что справедливо, не всегда выгодно экономически и политически. Не могут быть законы справедливыми для всех. Но ведь, согласись, это лучше, чем совсем без законов.
— Однако не на все случаи жизни можно найти соответствующий закон. Как же поступать в такой ситуации?
— Поступать нужно разумно, в соответствии с нравственностью и справедливостью. Совершенных законов, вообще, не существует.
— Не делай другому того, чего себе не желаешь, не убий, не кради, не прелюбодействуй… — разве это не совершенный закон?
— Божественные законы людьми не соблюдаются. Разве это возможно, соблюдать заповеди?! Нет любви, нет. Её выдумали поэты. Люди живут инстинктами. Человек — животное! Все хотят сделать человека лучше, а он не может, не может! В реальности правят другие законы. Право силы — вот реальное право. А добро, справедливость, любовь — это всё... Оглянись вокруг! Развязавшие войну так называемые цивилизованные нации наплевали на ими же установленные законы, а про божественные даже не вспоминают; они убивают, потому что им это выгодно. Выгодно!» (из моего романа-быль «Странник»(мистерия) на сайте Новая Русская Литература http//www.newruslit.nm.ru

© Николай Кофырин – Новая Русская Литература